К ранней истории Оскола и Царева-Борисова


К ранней истории Оскола и Царева-Борисова

Я. Г. Солодкин (доктор исторических наук, г. Курск)



В конце XVI столетия на «крымской украине» Московского государства было построено восемь крепостей. Даты сооружения всех этих «градов» являются дискуссионными, прежде всего по состоянию источников. В частности, вызывают споры вопросы о времени основания Оскола и Царёва-Борисова. В судьбе последнего накануне и в годы Смуты также еще много неясного.

Одни историки, следуя версии Нового летописца, относят «поставление» Оскола к 1593 г., другие отдают предпочтение разрядным записям, согласно которым этот «польский» город возник одновременно с Белгородом и Курском. (В крупнейшем памятнике официального летописания XVII в. о строительстве Оскола, кстати, сказано в статье за 1592/93 г.) Л. Е. Морозова в очерке «Федор Иванович», изобилующем фактическими ошибками и домыслами, пишет о возведении «Осколского города» в 1597 г. Е. В. Дворецкий и Ю. Н. Шмелев сочли, что поселение на месте Оскола существовало с 1591/92 г., а крепость появилась тут в 1596 г. Исследователи ссылаются на то, что в 1628 г. оскольские вожи и станичные атаманы указывали на «сведение» в этот город в 1591/92 г., где воевода С. Данилов поселил их «усть Малаго Оскольца», наделив «усадами, землями под дворы и под гумна». Судя по челобитным оскольских служилых людей, они были «сведены» из разных городов в уже построенную крепость. В этих документах говорится о существовании Оскола в 1591/92 г. И. Г. Пархоменко и Ф. П. Тройно, следующие, кстати, летописной датировке «поставления» «града» на берегу одноименной реки, утверждают, что челобитчики не ошиблись, ибо, согласно «разрядам», крепость выстроили И. Солнцев-Засекин, И. Мясной и М. Нечаев, а в прошениях жителей Оскола такая роль отведена С. Данилову, т. е. в названных источниках подразумеваются разные события. Известно, что тульский выборный дворянин С. И. Данилов служил в Осколе в 1598— 1600/01 гг. Видимо, челобитчики привели неверную дату их «устроения» в новом городе. Не отличается достоверностью, что часто отмечалось в литературе последних лет, и свидетельство книжника, близкого к патриарху Филарету, относительно хронологии постройки Оскола.

Вопреки мнению ряда исследователей, что сооруженный в начале 1590-х годов Оскол, как и Белгород, представлял собой слабоукрепленное казачье поселение, в статье Нового летописца «О поставлении украинных городов» (по наблюдению А. А. Зимина, обобщающего разновременные факты) речь идет, кстати, подобно рассказу Пискаревского летописца о событиях первого года царствования Федора Ивановича, о строительстве воеводами «со многими ратными людми» крепостей, где появились гарнизоны из казаков и стрельцов, а также «жилецкие люди» (накануне, оказывается, такие «грады» — Пелым, Тара, Сургут, Березов — возникли за Уралом). В представлении московского летописца, Оскол, Белгород, Валуйки с 1592/93 г. были такими же городами, что и заложенный позднее Царев-Борисов (на что указывал еще Н. М. Карамзин). О том, что в Новом летописце под «градами» понимаются крепости, свидетельствуют и его статьи про строительство стен вокруг Смоленска и о «поставлении» Койсы.

Следуя мнению части историков, выходит, что летописец не преминул сообщить о возникновении в Диком поле слабоукрепленных казачьих поселений, однако умолчал про основание там городов, хотя говорил об участии Белгорода, Оскола и Валуек в «смуте на Ростригино имя».

Вспомним и про указания открытых М. Н. Тихомировым и В. И. Корецким кратких летописцев начала XVII в. на строительство городов в Поволжье и Сибири в предшествовавшие годы.

Порой считается, что С. И. Данилов в 1592/93 г выстроил временное укрепление, а И. Н. Мясной возвел мощную крепость. Такую датировку сооружения Оскола дошедшие до нас источники не подтверждают. Лишь относительно Курска (в Новом летописце говорится о том, что этот «град» был основан прежде Оскола и Белгорода, а не одновременно с ними, как читаем в «разрядах») можно думать, что появившейся там в 1596 г. крепости предшествовало какое-то по селение. К тому же воевода (на что обращают внимание Е. В. Дворецкий и А. И. Папков) посылался в город, а не служил в каком-то почти лишенном фортификаций поселении. Учтем, что даже в остроги тогда обычно направляли голов, а не воевод. Быть может, кстати, С. И. Данилов занимал в Осколе должность письменного головы.

В боярском списке 1577г. выборный дворянин по Кашире князь Ю. М. Мещерский упомянут с пометой «на Оскол». Речь, очевидно, шла о реке, куда русские сторожи посылались и в 1572 г. Крепость на её берегу, тоже названная Осколом, строится при «святоцаре» Федоре. А. А. Зимин сперва полагал, что этот город был основан около 1597/98 г., затем —в 1595/96 г. В «Очерках истории СССР: Период феодализма: Конец XV— начало XVII вв.» говорится о закладке Оскола то в 1586 г. (так думает и А. П. Богданов), то в 1598 г. Последняя дата, принимавшаяся А. А. Новосельским, В. И. Кошелевым, а вначале В.П.Загоровским, маловероятна уже потому, что, согласно официальной версии, из новых городов, возведенных по Донцу и Осколу, Борису Годунову вскоре после его избрания на трон стало известно о предполагаемом нашествии Казы-Гирея.

Основываясь на разрядных записях, В. П. Загоровский приурочил сооружение Оскола к 1596 г., когда был заложен также Белгород и восстановлен Курск . Поводом к строительству «Осколского города» ученый считал конкретное событие «внешнеполитического характера», не поясняя, какое именно. Предложенная В. П. Загоровским датировка косвенно подтверждается включенной в некоторые разрядные книги грамотой ливенскому воеводе И. О. Полеву от 20 марта 1595г., в которой предписывалось разместиться стоялым головам «с Ливен на Осколе в Козиной поляне ниже Холка и на Холани», а с Козиной поляны направлять служилых людей к Волчьим водам. Об этом читаем и в одном местническом деле. Как видно, «Осколского города» тогда еще не существовало. Заметим, что на Козиной поляне стоялые головы размещались и в 1576 г.

Если верить «государеву разряду» начала Смуты, крепость построили «на Волдаеве городище» в устье Оскола, «против Тюлякины поляны». В. П. Загоровскому же представлялось, что «Осколский город» был основан не на прежнем городище.

В результате сооружения Оскола в 1596 г. южные границы России отодвинулись в глубь Дикого поля (это выражение, кстати, употребляется в дипломатической документации начала царствования Федора Ивановича), что по замыслу московских властей обеспечивало центральным уездам страны относительную безопасность от татарских вторжений. Подобная цель, очевидно, преследовалась и при основании у Святых гор «под Крымом» города, названного (якобы сами «земским» государем) Царевым-Борисовым, или Новым Борисовым на Протве, близ Вязьмы.

«Поставление» крепости «во имя» самодержца, занявшего трон по воле соборных «чинов», нередко относится к 1600 г. Этой датировке следует и Г. В. Алферова, однажды, впрочем, упомянувшая о сооружении Царева-Борисова годом прежде. Как показал В. П. Загоровский, крепость при впадении Оскола в Северский Донец была срублена служилыми людьми во главе с Б.Я. Бельским и С.Р. Алферьевым-Безниным в 1599 г. Мнение, что это случилось раньше, - явное заблуждение.

Вслед за С.Ф. Платоновым можно думать, что посылка окольничего, приходившегося свойственником новому государю, к устью Бахтина колодезя являлась ссылкой, «только без явной опалы». Об этом, в частности, свидетельствует Новый летописец, создатель которого, как представляется Л.Е. Морозовой, скорее всего повторил статью Пискаревского летописца об основании Царева-Борисова, хотя об экспедиции Б.Я. Бельского в низовья Оскола сообщается во многих источниках. Однако столичный приказный, сочинение которого фрагментарно сохранились благодаря компиляции из собрания Д.В. Пискарева, лишь перечислил руководителей строительства крепости «блиско Роздоров Донецких». В Новом же летописце находим довольно пространный рассказ о возникновении Борисова, запечатлевший, не исключено, устную версию. Примечательно, что в этом рассказе, в отличие от Пискаревского летописца, об участии дьяка Ф. Голенищева в закладке стен и башен нового города умалчивается.

В 1600 г. в Цареве-Борисове несли службу двести стрельцов. Возможно, они были в числе его строителей.

В самые первые годы существования города в Борисов направлялся целый отряд выборных дворян – от 32 до 94 человек, что, между прочим, свидетельствует о роли, отводившейся новой крепости на краю Поля московским правительством. Ввиду ее огромного военного значения, как утверждает А.В. Лавреньев, при Борисе Годунове туда назначали по два воеводы из самых известных фамилий. В действительности в то время «Новым Царевым городом» «близ Крыму» порой ведали и три воедводы, однако лишь немногие из них представляли первостатейную знать. Сомневаться в том, что крепость, носившая имя здравствующего государя, занимала особое место в стратегических планах Бориса Федоровича и его окружения, впрочем, не приходится.

Строительство русского города при впадении Оскола в Северский Донец вызвало недовольство у обитавших поблизости казаков. Но едва ли их побудило поддержать Лжедмитрия I токлько основание неподалеку от Раздоров Царева-Борисова, как иногда утверждается .

Некоторые исследователи полагают, что этот город сдался «Расстриге» одним из первых, в начале его московского похода (1604 г.). Больше оснований думать, что Царев перешел на сторону самозванца в последние недели зимней кампании, которая не принесла ощутимого перевеса ни войскам Бориса Годунова, ни отрядам мнимого сына Грозного.

Поздней осенью, если не в декабре 1606г., Борисовград был ухвачен казаками «царевича Петра» (Илейки Муромца), ставшего наряду с И. Болотниковым предводителем антиправительственного движения. В нашем распоряжении, однако, нет данных о том, что при этом город подвергся разгрому, как говорится в комментариях к новому изданию «Истории Слободской Украины» Д. И. Багалея. Царев-Борисов пережил разорение уже в «межгосударное время». Обгоревший «наряд» в 1612 г. оттуда вывезли в Белгород, где, как и в Валуйках, осели уцелевшие жители некогда самой крупной, по всей видимости, крепости на Поле.